> Перейти на ГЛАВНУЮ Полный проверенный список нужных лекарственных препаратов Для всегоОпубликовано: 29.5.2016
Он ей изменял направо и налево, всячески унижал и умер в сорок лет, оставив вдовой с пятью детьми. Какоето время дома хранился его портрет, стоявший в шкафу лицом к стене. Бабушка не хотела, чтобы его показывали детям.
Один из ее сыновей, Александр, пошел в матросы, уехал в. Америку и там умер от туберкулеза.
Другой, Владимир, в честь которого меня и назвали, застрелился. И мне долго не рассказывали о нем, опасаясь нехороших ассоциаций. Раиса моя мама, и самая младшая. С хозяйством бабушке приходилось управляться непросто уж больно скудные средства отпускались на это. Но она всегда находила какието лазейки и добивалась желаемого. Кстати, вспомнился мне один забавный эпизод из моего дошкольного детства. Бабушка послала меня за маслом в магазин, находившийся в доме напротив. А тогда уже ввели ограничения на продукты масло, к примеру, в одни руки давали только двести грамм. 
А ведь бабушка для себя не придерживала ни копейки. Под конец жизни она говорила мне. Ты знаешь, Вовочка, меня очень огорчает, что у меня нет своих денег. И я совершенно не могу распоряжаться своим временем. Я не могу поехать куда хочу, у меня нет никаких средств. Я для себя никогда ничего не оставляла. И только сейчас я в полной мере понимаю, как ограничивало бабушкину жизнь отсутствие этих злополучных средств. При всем желании, она даже к родственникам съездить не могла. Ниной дочка родилась, когда бабушка была еще жива. Года два она возилась с правнучкой и, несомненно, получала от этого удовольствие.
Мудрая была женщина. И веселая, артистичная. Она с неподражаемым юмором рассказывала о своем детстве и юности бабушка родилась в поместье, которое арендовал ее отец. Там было свое хозяйство, особый быт.
И она не просто рассказывала, а показывала. Так что, видимо, выбором своей профессии я обязан бабушке актерские гены проявились через поколение. Когда отца посадили, меня стали считать сыном врага народа.
И первое, что я сделал пошел к секретарю комсомольской организации стучать на себя. Потом, в девятом классе был такой случай учитель литературы. Павлович, этакий барин, в сапогах, с прической а ля. Тургенев, попросил меня изложить точку зрения.
Гурий. Павлович спокойно выслушал и говорит. А вы знаете, что это точка зрения. А Бухарина уже год как расстреляли. Я извинился, совершенно не придав этому значения. А в начале следующего урока меня вызвали к директору. Директор, седовато лысый человечек, в черном костюме с длинными рукавами, прикрывавшими короткие пальцы, усадил меня напротив себя и стал расспрашивать об отце. За что сидит Я говорю. Ну, как же вы не знаете. И при этом буравит меня своими маленькими глубоко посаженными водянистыми глазками. Что же это получается, вы живете в семье и не знаете, чем занимается ваш папа.
Я стал объяснять, говорю, что папа и сам не знает, за что его посадили.
А дальше разыгралась сцена форменного допроса.
Директор угрожал, что позвонит в. НКВД, тянул руку к телефону, а я упрашивал его не делать этого. Страшно было не за себя за маму если и сына посадят, как она будет, бедная. В конце концов, он меня отпустил. И таких, как я, было много. Почти не было семьи, у которой бы не арестовали когонибудь из родственников. Поэтому внутренне, конечно, многие сочувствовали. И все равно положение сына врага народа давило, рождало комплексы. Однако своих правил, своего образа жизни я не менял. Попрежнему гонял голубей, ходил на танцы. И попрежнему меня числили среди золотой молодежи. Вообще я чувствовал себя достаточно раскованным, главная забота куда пойти вечером с приятелями.
Днем же все свободное время я посвящал чтению.
Читал я много.
Почемуто начал с. Чехова, очень увлекался рассказами. А вот пьесы мне не нравились, я их прочитал с трудом. И до сих пор трудно читаю пьесы. У него настолько яркие колоритные образы, что не только смотреть, но и читать интересно. Мцыри, учил наизусть.
Жил вместе с героями. В общем, освоил всю русскую классику. А вот с произведениями. Флоренского познакомился значительно позже. Очень любил и знал, чуть ли не наизусть, многих западных писателей.
Страшно увлекался. Жерара перечитывал много раз. |
